И отпускать.
Отпускающий сердце в полет благословен вовек.
В деревне под каждым кустом - килограммы смирения.
Лягушки выскальзывают из-под босых ступней. Идешь помочиться поздно вечером, когда звезды уже играют впереглядки - и лягушки в росе, как озерные стрекозы летят во все стороны. Идешь и смотришь - не остался ли под пятой какой-нибудь тощенький озорной лягушонок.
Юра пристрастился хватать малышей и тискать их в ладошках. Юра, оставь! Юра, не надо! Юра, а если бы ты попался в руки огромному чудищу с дынной головой и боками, уходящими во все стороны света. Юра нехотя оставляет лягушку и брат смотрит на нее с надеждой и сожалением. Старший любит живое. Младший любит живое. В деревне - все живое и так легко любить.
В деревне благословляет все: поля, покрытые пастушьей сумкой. Сухой, дребезжащей под ветром, смиренно стойкой пастушьей сумкой. Клевер рассыпан на ладони мира. Озеро стоит, как падишах, посреди камышей и кувшинок, словно те - его раболепные слабые и сладкие слуги, вынашивающие замыслы о свержении, но покорные, но такие покорные.
В озере - рыбы. Одна плеснула хвостом - пузыри пошли. Я ныряю в озерный покой - в носовые ходы проникает вода и я отплевываюсь и отфыркиваюсь. Я мотаю головой, я забываю, кто я, что я и зачем. Но немедленно вспоминаю вновь, едва только выхожу на берег и хватаю себя за плечи, за щеки, за язык. Я - человек? Да, похоже на правду. Я уже только человек. Я еще только человек. Я незаметен и прекрасен. Я, я, я превращается в ю, ю, ю. Это слепень юлит под ухом и я сбрасываю-стряхиваю его со спины прекрасной жены. Вдыхаю озерную воду - она пахнет. И ничего больше не надо. Есть запах и есть озеро.
Всматриваюсь на рассвете в туман. Туман проявляется и исчезает. Переводные картинки. Это переводная картинка - изнанка мира, подлинная нелицемерная изнанка мира. Там-здесь россыпи добра и хорошего настроения. Я сматываю туман ресницами. Я поднимаю глаза, веки, как холодные ножи рассекают мир, полный любви. Веки превращаются в синих бабочек. Я поднимаю бабочек - я отпускаю их в полет.
Мои холодные рассветы - мои теплые ночи.
Благословенный в деревне - благословен навек.
А еще я смотрю, как смотрит ветер. Он смотрит, он наполнен желанием. Желание стало его сутью, моим хотением. Здравствуй, желание. Ты неизбывно, сильно, ты приветливо и маняще.
Я дорожу тобой, как мальчик - невидимой девочкой, уходящей, уезжающей, улетающей вдаль детства.
До свиданья, деревня. Не знаю, свидимся ли.
Хохочет деревня. Хохочет, окаянная. Она проросла в меня. Она стала мной, она оскопила, ослепила, обесцветила меня. Я живу в глуши озерной. Я в тишине маюсь, как карп. Я дышу и возрождаюсь. Я чувствую, как возрождается душа моя. Она исполнена мякоти и доброй силы.
А где же сливы, мальчик? Куда ты их дел? Ты их съел?
Синие бока дня, синие сливы покоя.
Я ничего не умею. Что я такое?
Вдыхать и плавать неспешно. Глотать студеную воду.
Возьмите меня в скворешню, белые ночи Ноя.